Образование

Окончил механико-математический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова, Финансовую академию при правительстве РФ и University of Chicago Booth GSB.

Имеет Certificate of Professional Competence of Supervisors and Employees of Banks and Investment Firms (Кипр), а также квалификационный аттестат ФСФР 1.0.

В 2003 году был избран членом почетного академического сообщества Beta-Gamma-Sigma US.

Трудовая деятельность

Уже более 25 лет занимается экономикой и управлением. На протяжении шести лет работал исполнительным директором компании «Тройка Диалог».

Основал и возглавлял правление группы «Ренессанс Управление инвестициями», был исполнительным директором банка «Ренессанс Кредит».

В 2009 году создал инвесткомпанию «Третий Рим» и был ее управляющим партнером, удачно продал свое детище в 2013 году.

В 2015 году возглавил программу «Экономическая политика» Московского центра Карнеги. В 2018-м стал приглашенным экспертом программы «Экономическая политика» центра Карнеги.

У него есть инвестиции в информационные и технологические проекты. Это туристические, маркетинговые В2С-ресурсы и market places, куда он вкладывает деньги или (чаще) знания.

Генеральный директор Movchan Consultants.

За свою деятельность был отмечен целым рядом наград и премий. В 2006 году журнал Forbes назвал его самым успешным руководителем управляющей компании во всей России; а РБК в том же 2006 году - «Человеком года».

Его проект, Renaissance Investment Management, также признавался финансовой компанией года.

Дважды становился победителем конкурса деловой журналистики «Pressзвание».

Публикации

Широко известен как автор экономических историй, например, о том, как «Рабы разорили Русь» или о «Ресурсном проклятии Древнего Рима». Является автором колонок для Forbes, Slon.ru и «Ведомости». Регулярно пишет для «Сноба», выступает на «Дожде» и пишет различные эссе на финансово-экономические темы и не только.

Семейное положение

Женат, есть четверо детей. Жена, Ольга, врач-кардиолог. Старшая дочь замужем. У Мовчанов четверо детей, младшему, Льву, всего 5 лет.

Почти все каникулы и длинные выходные родители посвящают творческому развитию сына, показывая ему мир. А когда семейство остается в городе, то дружно отправляется на дачу в поселке «Лесной Ручей», что в Чеховском районе.

Увлечения

Любимое хобби - стрельба из лука. Также не прочь поиграть в шахматы или покурить сигары. Как он сам признался в одном из интервью, периодически любит вставать в 5:30 и сидеть в кабинете работать, до 9:30 примерно, пока сын не прибежит. Это 4 часа эффективного времени.

Не ходит в клубы, предпочитает музеи и много времени проводит с женой. Вместе с Ольгой они занимаются бальными и спортивными танцами: начинали много лет назад с классических танцев, потом увлеклись танго, затем аргентинским танго.

«Долгосрочный тренд роста ключевых ставок поменяет наш мир», — Андрей Мовчан, экономист, CEO инвестиционной группы Movchan’s Group, приглашенный эксперт программы «Экономическая политика» Московского Центра Карнеги выступил 11 октября 2018 года на конференции «Стратегии инвестирования на сломе мировой экономической модели», организованной инвестиционной компанией «Велес Капитал».

Добрый день!

Я очень благодарен организаторам конференции за приглашение выступить и еще больше благодарен за любезное согласие снять меня на видео, поскольку меня, к сожалению, сейчас нет в Москве. Очень приятно перед вами выступать, и очень интересная тема, о которой меня попросили поговорить, - тема долгосрочных трендов инвестирования в экономике.

Говорят о ней сейчас много, говорят по-разному. Любой прогноз, конечно, всегда имеет под собой как право на существование, так и достаточно большую степень потенциальной ошибки. Поэтому я буду говорить только об очень крупных трендах и о тех вещах, о которых можно действительно говорить более или менее уверенно, потому что у нас есть статистические данные, и мы понимаем, как эти процессы развиваются.

Вообще финансисты и экономисты говорят, наверное, о пяти устойчивых трендах, которые присутствуют на мировых рынках на протяжении последних десятилетий, если не столетий. Они хорошо известны всем, я не думаю, что открою вам большой секрет.

Снижается уровень бедности, растет производительность труда, падает темп рождаемости, растет продолжительность жизни, падает доля труда в конечном продукте и растет доля капитала через использование технологий, через автоматизацию.

Все эти тренды присутствуют давно, они никак не будут меняться, и про них, наверное, говорить не очень интересно. Интереснее поговорить о том, что буквально на наших глазах сейчас происходит в фундаментальной финансовой практике, что поменяет наш мир, возможно, до конца моей жизни как человека не очень молодого и большую часть жизни молодых людей, определит характер инвестиционных рынков во всей экономике мира.

Это изменение паттерна в процессе определения ставок рефинансирования центральными банками. Это звучит странно, но, если посмотреть на график изменения ключевых ставок центральных банков мира, легко увидеть, что до шестнадцатого года ставка падала практически в течение тридцати лет. До этого она практически в течение сорока лет росла, а до этого в течение тоже тридцати лет падала.

Начавшийся долгосрочный тренд роста ключевых ставок поменяет наш мир, определит характер инвестиционных рынков в мировой экономике

Изменения направления движения ставок происходят крайне редко. За весь XX век оно происходило дважды. Сейчас мы находимся ровно в моменте такого изменения: ставка растет и, видимо, будет расти в течение, как минимум, десятилетия. А, может быть, сейчас циклы эти и удлинятся. Сегодня ставки очень низкие по сравнению со средними ставками, которые были до этого.

Средние ставки в предыдущем цикле - это где-то 6-6,5%, у нас ставка 2,25%, если я не ошибаюсь, или что-то около того - американская ставка рефинансирования, и конечно, двигаться вперед ей достаточно долго. Но уже сейчас понятно, что мы живем не в том мире, к которому привыкло наше поколение.

Все-таки мы построили свои состояния, свои карьеры, свои бизнесы, построили свою экономическую логику в период падения ставок. Тогда, когда длинная облигация была лучше короткой, потому что она будет расти в цене быстрее. Тогда, когда акции растут в цене не только потому, что растут прибыли, но и потому, что падает риск-премия и падает ставка дисконтирования, которую вы используете. И вообще жить легко, просто и хорошо. Этот мир рождал трейдеров, которые, работая инлайн с индексами, показывали очень хорошие результаты. Больше такого не будет.

Мы живем в период долгосрочного роста ключевых ставок, при котором риск-премии становятся запретительно низкими, происходят кризисы, а длинные долги становятся опасными и токсичными

При растущих ставках риск-премии становятся запретительно низкими и происходят кризисы. Длинные облигации дают худший доход за счет повышения цены, долги становятся опасными и токсичными, потому что перезанимать вам придется по более высокой ставке, и вообще экономика должна вести себя как-то по-другому. Как - мы не знаем, потому что мы в этом никогда не жили, а те, кто жил в шестидесятые-семидесятые годы, скорее всего нам об этом уже не расскажут.

Вот, наверное, на что в первую очередь надо сейчас обращать внимание и думать, что делать, когда вы задумываетесь о том, куда инвестировать на долгосрочный период времени. Надо смотреть, как повлияет на это растущая ставка.

Еще раз: если это длинный долг, скорее всего, вы потеряете деньги. Если это акции, от которых вы ожидаете стабильного роста на протяжении длительного периода времени, будьте осторожны: стабильный рост может быть митигирован ростом ставок и необходимым ростом риск-премий на фоне того, что у вас растут ставки.

Риск-премии по акциям сейчас очень низкие. По американскому рынку это меньше двух процентов, а средняя риск-премия - это 4-5% за предыдущий цикл. Так что мы вполне можем увидеть очень серьезные коррекции по всем основным индексам. И не только развивающихся рынков, а и развитых рынков, тем более что сейчас на рынках произошел декаплинг, и декаплинг серьезный, не только между Америкой и рынками развивающихся стран.

Декаплинг серьезный между технологическими и нетехнологическими акциями. Вообще тема технологических акций очень сложна на сегодняшний день, потому что хайп, безусловно, присутствует. Об инвестициях в технологии говорят все. Эта конференция посвящена, в частности, технологическим трендам.

А раз об инвестициях в технологии говорят все, значит, там уже так называемый «красный океан»: все уже там, цены уже высокие. И вполне возможно, что инвестировать в компании на самых разных этапах развития, которые декларируют, что занимаются технологиями, просто поздно, потому что очень сложно получить остаточную маржу от этого инвестирования.

С другой стороны, технологии развиваются быстро, за технологиями будущее и, конечно, будут вырастать и новые единороги, и новые компании, которые будут расти в цене в сотни раз, просто потому, что в каждом новом участке этого рынка есть пространство для того, чтобы создавать потребление, и для того, чтобы создавать высокую маржу, пока там не сформировался конкурентный рынок.

Наверное, поэтому совет человека, который сам не очень много понимает в технологиях, будет звучать так: не инвестируйте в технологии, которые все знают. Не инвестируйте в технологии, которые вы знаете сейчас, потому что, если вы об этом знаете (давайте будем скромными), то, скорее всего, там делать уже нечего. Другие об этом узнали раньше.

Не инвестируйте в технологии, которые все знают. Потому что если вы об этом знаете, то скорее всего, там делать уже нечего. Другие об этом узнали раньше

Старайтесь находить места, где темы только появляются, и вот там, может быть, будут появляться ниши, где еще сохранилась прибыль. И несмотря на то, что рынки, конечно, и технологические рынки в первую очередь, в будущем ждет коррекция, и ближайшая коррекция, наверное, не за горами. Повторюсь, 1,7 как риск-премия по акциям - это очень низкая величина, практически соответствующая кризисным значениям подобных риск-премий. Вот, наверное, все, что можно в двух словах сказать про наше отношение, про мое отношение к рынкам.

Если вы хотите оказываться на консервативной стороне сегодняшнего рынка, то, наверное, инвестиции в короткие долговые инструменты будут самой защищенной и самой консервативной стратегией. На рынке коротких инструментов еще очень много различных эмитентов и возможностей. Благо, сейчас рынки развивающихся стран немножко охладились и там есть, во что инвестировать, есть хорошие компании, которые показывают сравнительно приемлемые доходности. И даже 5, 6 и 7 процентов годовых в долларах получить, наверное, возможно. Кстати, доллар, наверное, лучшая базовая валюта в данном случае, потому что все-таки в этой нестабильной ситуации, как и раньше в нестабильных ситуациях, доллар должен проявлять себя с лучшей стороны в отличие от более мелких и более ограниченных и в доверии, и в объемах валют.

Если вы хотите оказываться на консервативной стороне сегодняшнего рынка, то инвестиции в короткие долговые инструменты будут самой защищенной и самой консервативной стратегией. На этом рынке еще очень много различных эмитентов и возможностей

Но если вы хотите пробовать что-то очень рискованное, можно поискать акции вне технологического сектора. Компании, которые сейчас недооценены. Я уверен, что многие очень традиционные компании удивят инвесторов в ближайшее время тем, что будут продолжать расти, будут развиваться и давать хорошие показатели по росту прибыли, а значит, и по росту своей оценки.

Но еще раз повторюсь, в технологических секторах, наверное, нужно смотреть на что-то новое, потому что старые уж очень модны, и очень много денег, в том числе денег неразумных, денег непрофессиональных, в них влилось от индустрий, граничащих с мошенничеством, таких как криптовалюты, до индустрий, безусловно, очень важных и определяющих лицо сегодняшнего дня, таких как, скажем, социальные сети, или искусственный интеллект, или алгоритмизация процессов маркетинга. Да, это очень важные и полезные части рынка, но и оценки их очень высоки.

Вот то, как я смотрю на рынки и на будущее…

Принятие решений об увеличении доходов бюджета за счет роста налогов и сокращения социального обеспечения в сущности является уже которым по счету подтверждением того, что власть в России представляет себе экономику как дистрибутивную модель. Дистрибутивная модель основана на идее наличия фиксированного богатства, которое нужно защитить и "правильно" распределить. Такая система естественным образом тяготеет к централизации, не только потому, что консолидация богатства дает власть, но и потому, что перераспределять централизованно намного легче и эффективнее, чем отдать перераспределение на откуп свободным агентам - попробуйте представить себе многоугольник с миллионами вершин и сравните количество диагоналей, проходящих через центр, с количеством отрезков, соединяющих любые две вершины между собой.

В дистрибутивной модели богатство не создают - его обороняют: от внешних захватчиков, от внутренних расхитителей и от нерадивых пользователей. Идея преумножения богатства абсурдна - оно же фиксировано. Труд, бизнес, общественная экономическая активность имеют лишь вспомогательную цель - они обеспечивают государству возможность меньше делиться богатством с обществом: "пусть хоть что-то сами для себя сделают". Если благосостояние недостаточно, надо увеличить эффективность использования богатства: еще больше консолидировать его в руках государства, усилить контроль, повысить дисциплину, выторговать или получить силой лучшие условия обмена своего богатства на нужные в стране вещи у внешнего мира, может быть, если удастся, захватить еще богатства у соседей.

Если часть людей живет слишком бедно, нужно отобрать у других часть доселе распределявшегося им богатства и перераспределить в пользу бедных. Если государству не хватает на (предположительно) необходимые траты, то надо меньше распределять гражданам или больше возвращать обратно - и финансировать государственные траты; при этом государственные расходы приоритетны, поскольку государство знает, на что надо распределять средства, а люди - нет. Государство, взвалившее на себя такую работу и такую ответственность, естественно, становится гипертрофированно большим и дорогим, получает привилегию принимать решения вне и в обход закона, исходя из рационали момента (и - все мы люди) из соображений личной выгоды его представителей.

В России, с ее ресурсной зависимостью, с ее советским прошлым, когда "все делали вид, что работали", несложно поверить, что эффективна (да и вообще - существует) только дистрибутивная модель. Очевидно, что такая вера отлично культивируется по принципу self-fulfilling prophecy. Развитие дистрибутивной системы гипертрофирует государство, ведет к разрушению законодательной базы и эффективных горизонтальных экономических отношений, эффективные экономические агенты выходят из игры, а их место занимают неуклюжие и коррумпированные госструктуры и вороватые частные прилипалы, зарабатывающие полулегально на получаемых привилегиях.

Такую картинку легко принять и выдать за доказательство тезисов "все бизнесмены - воры", "народу ничего доверить нельзя", "все равно ничего не получится, надо сворачивать эксперимент" и прочих. Очевидно также, что при наличии заметных ресурсов ресурсодержателям выгодно поддерживать дистрибутивную модель экономики - в ней у них есть несправедливое преимущество перед остальными агентами. В этих условиях образуется замкнутый круг - власть принадлежит ресурсодержателям, им выгодна дистрибутивная модель, генеративную модель легко скомпрометировать в глазах общества. Итог называется ресурсным проклятьем: страны, обеспеченные ресурсами, если только в них до появления ресурса не успели сформироваться прочные институты, не дающие консолидировать ресурсы в руках власти, застывают в дистрибутивной модели экономики.

Именно это случилось с Россией. В искреннее (основанное и на убеждениях и на личной выгоде) представление высших чиновников о экономике не укладывается создание эффективного сообщества независимых экономических агентов: более того - оно воспринимается как опасная для их власти потеря контроля за финансовыми потоками. В логике нашей власти проблема нехватки денег может решаться только изъятием нужных денег у тех, у кого они есть, а если последним будет не хватать самим, пусть пойдут и поработают побольше - не все же у государства тянуть (надо сказать, что в представлении этих чиновников все, что есть в России, уже принадлежит государству, поэтому даже самостоятельно заработанные гражданином средства рассматриваются как полученные от государства, ну, может быть, не напрямую).

В связи с этим бессмысленно говорить, что увеличение пенсионного возраста - это не решение, а тупик, что его придется повышать еще и еще, что единственный способ справиться с проблемой - это в течение 10-15 лет поэтапно перейти полностью к негосударственной накопительной системе пенсионного обеспечения, со временем начав выплачивать пенсионерам "от государства" и за счет налогов вне зависимости от стажа и заслуг одну и ту же маленькую пенсию, только чтобы на жизнь хватало. Такая система будет эффективно обеспечивать граждан пенсией, но она выведет огромные суммы из-под контроля чиновников; кроме того, она будет основана на недоступной им идее экономической самоорганизации.

Точно так же бессмысленно говорить, что увеличение налоговой нагрузки (а рост НДС на 11% - это существенное увеличение) приведет к сокращению негосударственного потребления и снижению темпов роста (если он вообще будет) экономики; что изыскивать средства на "указ президента" просто глупо - надо создавать условия, при которых частный бизнес выполнит все эти указы просто в процессе развития своего бизнеса; что даже если на что-то надо найти деньги, их для начала стоит поискать в бездонных кредитных карманах госмонополий, в угоду подрядчикам из числа друзей президента уменьшающих свою стоимость бессмысленными проектами; затем можно было бы поискать их на рынке заимствований - в сегодняшнем мире низких ставок увеличивать финансовое плечо государствам выгодно, это позволяет катализировать экономику, а не зажимать ее поборами.

Для власти в России частный бизнес - враг, если только он не занят обслуживанием власти и не принес присягу на верность, скрепленную парочкой уголовных дел большого масштаба (на случай забывчивости); зато подрядчики госмонополий - друзья, и им можно доверять: они много заработают, но хотя бы не разворуют все; в конечном итоге втридорога, но построят и из страны не сбегут (особенно теперь). Брать же в долг государству не резон - за долг надо платить проценты, долги надо отдавать, а повышение налогов дает бесплатные деньги и навсегда.

Примечательно, что подъем коснулся именно НДС - фактически налога на конечное потребление, наиболее чувствительного для бизнесов с высокой добавленной стоимостью (то есть не ресурсных, наиболее эффективных и наиболее мобильных) и бизнесов на раннем этапе развития. Ни эти бизнесы, ни потребители не имеют в России голоса. Вопрос о повышении подоходного налога снят с повестки - еще бы, ведь подоходный налог платят чиновники и близкие к власти "эффективные менеджеры" со своих значительных зарплат. Повышение налога на прибыль ударило бы прежде всего по ресурсным бизнесам, получающим высокую маржу, а эти бизнесы - "классово близкие" и в основном подконтрольны власти. Это правда, что НДС легче собирать, чем налог на прибыль, тем более что налоговые органы России уже много лет совершенствуются в его вычислении и отслеживании схем ухода. Но это опять - логика князя, собирающего дань, а не руководителя, думающего о процветании страны.

Хуже того - обсуждать вопрос "как надо повышать или понижать налоги" или "какой пенсионный возраст правилен" в России сегодня сродни обсуждению вопроса "какие конфеты правильнее использовать людоеду для привлечения маленьких девочек, чтобы последним было приятнее перед смертью". Базовой проблемой нынешнего российского государства является крайне низкий уровень институционального доверия всех ко всем, являющийся следствием уже упоминавшегося пренебрежения власти в дистрибутивной экономике к такой неудобной для централизованного правления штуке, как буква закона.

Российская власть обращается с законом как с универсальным средством реализации своих интересов - пишет невнятно и трактует как хочет (часто противоположным образом в двух одинаковых ситуациях), переписывает постоянно, в рамках сиюминутных интересов и часто еще более невнятно, игнорирует, когда удобно и требует исполнения, когда выгодно, создает критический объем исключений из любого правила для собственного удобства и поверх любого разрешения пишет процедуру отказа по неформальным основаниям.

Экономические агенты в России копируют власть - для нашего рынка характерны крайне низкая договорная дисциплина, стремление одурачить контрагента (в том числе - государство) или силой заставить его принять нечестные условия (а это уже часто практикуют госкомпании), воспользоваться нерыночными преимуществами и/или вступить в противозаконный сговор. Инвестиции в Россию не идут давно, а отток капитала был значительным все годы XXI века за исключением 2006-го и 2007-го (когда иностранный спекулятивный капитал перевешивал вывод средств российскими бизнесменами) - какая разница, какой НДС?

Направление движения нашего государства обозначилось крайне четко (не сегодня, но сегодня есть повод об этом сказать): генеративная модель, которая, казалось бы, начала пробиваться сквозь исторически сформированную дистрибутивную в первые три-пять лет XXI века, окончательно отброшена. Ей оставлены лишь две роли: она может жить на бесплодных задворках экономики, ограниченная редким мелким бизнесом, небольшой сферой услуг да несколькими "одобренными" бизнес-витринами в области высоких технологий; она же должна служить основой карго-культа "экономического прорыва", в рамках которого в ее одежды будут рядиться все более длинные ряды унылых госконтор, "осваивающих" бюджет под видом разработки и внедрения новых технологий, инновационных идей, стратегических проектов и прочих buzz-words.

Странно, но факт - как будто извиняясь, блюстители дистрибутивной экономики в России стараются максимальному количеству ее проявлений дать названия, сходные до смешения с названиями проявлений экономики генеративной (этого не было в СССР - возможно, это последствия опыта выпрашивания денег у МВФ в обмен на реформы в 90-е).

При этом само по себе государство с достаточным объемом ресурса и преимущественно дистрибутивной экономикой может существовать долго и устойчиво. Да, в таком государстве очень высок уровень неравенства, слабы социальные институты, основная масса людей живет бедно, а технологии в областях, обслуживающих интересы или амбиции власти, процветают, в то время как в области обеспечения общей эффективности процессов и/или обеспечения благосостояния населения безнадежно отстают. Однако существование такого государства зависит от объема ресурса - если его меньше (он дешевле), государства его "тихонько" проедают и разваливаются, если больше (он дороже) - они костенеют в своей системе клановой бюрократии и поколениями живут, поддерживая нищее существование 95% населения, неустойчивый достаток 4% и роскошь для 1%, нарядную витрину для внешнего мира, яркую картинку в телевизоре и полное отсутствие возможностей внутри, кроме единственной возможности - служить в системе распределения ресурсов, терпя унижения и лишения в надежде подняться выше в служебной иерархии.